29-08-2012

Икары томского неба

Первые самолеты в Томске.

Подняться над бренной землей и взлететь под облака люди стремились еще с незапамятных времен. Для этого они мастерили бумажные крылья, запускали воздушных змеев и наполняли горячим воздухом шары. Но все это было скорее баловством.

С начала XX столетия научно-технический прогресс пошел семимильными шагами. Ярким примером тому стало изобретение в 1903 году американцами братьями Райт самолета. И хотя первые аэропланы поражали своей неуклюжестью, колоссальные перспективы авиатехники не вызывали никаких сомнений.

Томск, ставший благодаря открытию технологического института центром инженерно-технической мысли Сибири, не мог оставаться в стороне от этого модного увлечения. Пионером томского авиастроения стал блестящий ученый-физик, профессор Борис Петрович Вейнберг. В наш город он прибыл в 1909 году и сразу предложил создать в технологическом институте кафедру воздухоплавания.

Для открытия новой институтской кафедры требовалось разрешение Министерства народного просвещения, куда и было направлено соответствующее прошение. Одновременно инициативная группа обратилась в Томскую городскую Думу с просьбой выделить участок для устройства аэротехнической лаборатории и аэродрома. Думцы отнеслись к ней с сочувствием, безвозмездно отмерив изрядный кусок муниципальной земли на окраине города. А вот высоколобые столичные чинуши благородную идею Вейнберга и К^o безжалостно зарубили, сославшись на извечную отговорку российских, бюрократов - отсутствие денег в бюджете. Впрочем, пыл томских икаров это не охладило.

В 1910 году при технологическом институте появился аэротехнический кружок. Он объединил преподавателей и студентов, решивших во внеурочное время и на личные средства заняться изучением теории воздухоплавания, а затем приступить к созданию летательных аппаратов собственной конструкции. И в этот раз главным заводилой был Б.П.Вейнберг. Кстати, томский аэрокружок стал вторым в России. Раньше такой кружок появился только в Москве. Его организовал отец русской авиации Н.Е.Жуковский.

Начали будущие покорители воздушных океанов с, казалось бы, детской забавы -изготовления летающих бумажных змеев. Набравшись кое-какого опыта, перешли к изготовлению планеров. В феврале 1911 года двухместная искусственная птица впервые взмыла в небо в Лагерном саду. Конструктор планера, студент-технолог Федор Громадзкий и члены аэрокружка могли гордиться своим детищем. Ведь это был первый летательный аппарат тяжелее воздуха, сделанный в Сибири.

Но томским воздухоплавателям этого было уже мало. Они мечтали о настоящем самолете. Изготовить его самостоятельно пока что было не под силу, а летать хотелось. На помощь им пришел местный архитектор Андрей Иванович Лангер (это тот, который построил Петропавловский собор на улице Алтайской и здание театра юного зрителя). Ему тоже не давала покоя мысль о покорении неба. И он попытался в одиночку из подручных средств слепить аэроплан собственной конструкции. Разумеется, ничего путного из подобной затеи не вышло. Однако строителя театров и церквей это не остановило. Оставив на время свою работу, томский зодчий в 1910 году отправился в Санкт-Петербург, где поступил в летную школу.

Обучившись управлять аэропланом, Андрей Иванович приобрел самолет марки «Блерио-11 бис», потратив на это сумасшедшие деньги - четыре с половиной тысячи рублей, что почти в три раза превышало его официальное годовое жалованье. А все дело в том, что место инженера строительного отделения томского губернского управления было весьма «теплым» и давало немало возможностей для «левых» заработков, которые он, впрочем, в отличие от некоторых своих коллег, строительных чиновников, тратил не на прожигание жизни, а на воплощение благородной мечты. Стремясь похвастаться своей покупкой, Лангер в апреле 1911 года выставил аэроплан на всеобщее обозрение в любимом месте отдыха томичей - Буфф-саде. Надо ли говорить, какой сумасшедший интерес у публики вызвало появление в городе символа прогресса и цивилизации. Дело оставалось за малым - заставить его летать.

А вот с этим возникли большие проблемы. Летательный аппарат Лангеру попался, мягко говоря, несовершенный, без конца ломался. Еле взлетев, он тут же плюхался, грозя пилоту крупными неприятностями. Видя такое дело, жена Андрея Ивановича слезно умоляла мужа не рисковать здоровьем и вообще как можно скорее избавиться от злосчастного аэроплана хоть за полцены. Члены аэрокружка, узнав про это, обратились к Лангеру с деловым предложением -продать им самолет. Тот согласился, но только за полную стоимость. А поскольку кружок объединял по большей части бедных студентов, то выкуп аэроплана растянулся на весьма длительный срок. Но, даже получив аппарат в свое распоряжение, насладиться чувством полета томских аэронавтов не удалось. Капризный «Блерио» упорно не желал надолго отрываться от земли.

Первый полноценный полет самолета в Томске состоялся 90 лет назад - 27 (14) августа 1911 года. Это событие превратилось в настоящее шоу, надолго запомнившееся местным жителям. О приезде в наш город известного русского летчика Якова Ивановича Седова стало известно почти за месяц. В течение всего этого времени томские газеты подогревали интерес к нему у местной публики, не избалованной подобными зрелищами, тем более что оно сулило организаторам немалую прибыль.

Чтобы авиапредставление смогло увидеть максимальное количество людей, его решили провести на городском ипподроме. (На его месте сейчас стоит Дворец спорта.) Поначалу хозяева ипподрома из Томского общества поощрения коннозаводства запросили за его аренду тридцать процентов от суммы сбора, при этом все расходы по организации полета должен был нести сам авиатор. На защиту Седова встали томские газетчики. Они заклеймили позором алчных коннозаводчиков. В итоге те согласились снизить арендную плату до приемлемых двадцати процентов.

Седов прибыл в Томск за неделю до предполагаемого полета - 8 августа. На следующий день по железной дороге в разобранном виде доставили его французский аэроплан «Фарман». 14 августа погода выдалась на загляденье - солнечная и спокойная. Посмотреть на полет диковинной четырехкрылой птицы собралось чуть ли не полгорода. Огромная толпа обложила ипподром со всех сторон, мальчишки облепили деревья и крыши близлежащих домов. Однако, несмотря на дикий ажиотаж, денежный сбор от представления получился минимальным. А все оттого, что томичи оказались хитрее заезжего пилота. Вместо того, чтобы покупать дорогущие билеты на авиашоу, многие пришли с утра на обычные скачки, которые в тот день никто не отменял. А когда те закончились, наотрез отказались уходить. В итоге в выигрыше оказались все, кроме летчика Седова. Конечно, авиатор мог попросить полицию выгнать «зайцев» с ипподрома, хотя на это ушло бы много времени. Но, к несчастью Седова, на следующий день отмечался большой православный праздник - Успение, из-за чего духовные власти Томска настоятельно потребовали от властей светских запретить полеты после начала предпраздничной службы в 18 часов. Это томский епископ Макарий почему-то посчитал святотатством.

Отмена полета грозила пилоту крупными финансовыми потерями, и Седов решил немедленно взлетать. В 18 часов 12 минут «Фарман» под радостные возгласы многотысячной толпы легко оторвался от земли и воспарил над ипподромом. И хотя исторический полет длился всего шесть минут, а примитивный аэроплан поднялся только на шестьдесят метров, все равно народ был в восторге.

15 августа людей на ипподроме собралось еще больше. В городе не возможно было найти свободного извозчика. Чтобы поглядеть на чудо зарубежной техники, несколько человек совершили многокилометровое путешествие из Новониколаевска и Бийска. В этот раз ветер был заметно сильнее, он пытался снести взлетевший самолет за пределы ипподрома, но Седов показал себя первоклассным летчиком, сумев точно посадить машину. На следующий день он взлетал и садился еще два раза, один из которых с пассажиром - собственным механиком.

Еле-еле окупив затраты, Седов покинул Томск, а спустя всего три месяца к нам прибыл другой странствующий пилот - Григорошвили. И на его полеты ходили многие, но прежнего ажиотажа уже не было.

В июле 1912 года эстафету принял еще один приезжий летчик - Васильев. Ему удалось заметно превзойти своих предшественников, отрывавшихся от земли всего на несколько минут. На аэроплане «Блерио» Васильев смог облететь весь город, поднявшись на весьма приличную для самолетов того времени высоту в тысячу метров.

Незадачливые томские «фарманы» из аэрокружка смотрели на эти полеты с завистью и досадой, не оставляя надежд подняться в небо на собственном аэроплане. И это, возможно, им бы удалось, да помешала первая мировая война. Многие студенты ушли на фронт. Федор Громадзкий отправился продолжать образование в столицу, а оставшиеся занялись более приземленными делами. В итоге аэрокружок распался, а замысел построить свой сибирский самолет пришлось отложить до лучших времен.

Прошел почти десяток лет, в технологическом институте сменилась значительная часть преподавателей. Родоначальник томского воздухоплавания Б.П. Вейнберг отправился продолжать научную карьеру в Петроград. Но стремление сконструировать свой аэроплан у наших земляков не только не угасло, но и разгорелось с новой силой. Лозунг «На самолет!» был тогда в СССР чрезвычайно популярен как в рабочей среде, так и в студенческих аудиториях.

Однако в России умельцы и таланты не переводились никогда. По всей стране тысячи людей принялись за изготовление летательных аппаратов. Студенты и преподаватели Томского технологического института были в их числе. Поскольку дореволюционный опыт был во многом утрачен, то решили «танцевать от печки», то есть начали с постройки планера. В октябре 1924 года он впервые взлетел в небо.

Этот успех окрылил наших земляков, и они начали мастерить аэроплан. Одна группа под руководством профессора Г.В. Трапезникова делала мотор, другая группа под началом профессора А.В. Квасникова - корпус самолета. На изготовление и сборку его узлов и агрегатов ушло почти три года. К июлю 1927 года летательный аппарат был практически готов. Так как полной уверенности в его надежности и безотказности не было, то летные испытания аэроплана решили провести подальше от города - на левом берегу Томи. Для этого там соорудили небольшой аэродром. Провести столь ответственную операцию доверили новосибирскому пилоту-профессионалу Шведову. 17 августа 1927 года пробный пятнадцатиминутный полет аппарата, называвшегося в то время красивым словом «авиэтта», прошел гладко.

 Жаль только, что из-за некоторой задержки с доводкой и испытанием машины ее не смогли отправить на московскую выставку самолетов, построенных в разных городах Союза, которая проходила в июне 1927 года. Там бы томский самолет наверняка отметили хотя бы за то, что это был первый аэроплан в стране с отечественным двигателем, на других стояли иностранные.

 

Виктор Гахов

опубликовано в газете

«Красное Знамя» 29 ноября 2001 г.

 

 

---

Назад